Падение Пятого - Страница 37

— Где ты его раздобыл? — интересуется Восьмой.

— Это моя секретная заначка. Можешь не волноваться. — Закончив разливать, Девятый поднимает свой бокал: — За Генри.

Мы поднимаем бокалы в честь Генри. Джон держится спокойно, но я знаю, что он тронут этим знаком внимания. Он смотрит через стол и едва заметно кивает Девятому. Черт, Девятый удивил даже меня — после нашего недавнего «сердечного» знакомства в дверях мне, возможно-таки, придется поднять его статус с полного отморозка до лоха обыкновенного.

— Да вам, ребят, стоило завербовать весь Парадайз, чтоб они за нас воевали, — говорит Пятый. — Похоже, там реально обожают инопланетян.

— Точняк, надо нам было расклеить на бамперах стикеры, мол: «Респект всем старшеклассникам, сразившимся с пришельцами», — говорю я.

— Я могу продолжить, — говорит Шестая. Она вкратце рассказывает свою историю, начиная с их с Катариной пленения, быстро пробегает по заточению и перепрыгивает к своему побегу.

— За Катарину. — На этот раз тост произносит Джон. Мы снова поднимаем бокалы и пьем за павшего Чепана Шестой.

— Вот поэтому ты и не выкладывала в интернет всякую хрень, — говорит Девятый, ссылаясь на историю Шестой, но кидая резкий взгляд в сторону Пятого. Тот глядит в ответ, но ничего не говорит.

— Вы оба были близки со своими Чепанами, — говорит Марина. — А у меня несколько иная история.

Марина рассказывает о своей жизни в Испании, о том, как ее Чепан Аделина практически не заботилась о ней, не тренировала и не обучала тому, что остальные Гвардейцы считают само собой разумеющимся. Я немного поражен тем, что лориенцы могут себя так вести. Мне никогда и в голову не приходило, что они могут уклоняться от своих обязанностей. Это могло бы быть поистине гадкой историей, но в устах Марины всё звучит безумно печально. Голос Седьмой теплеет, когда она говорит о Гекторе — человеке, который спас ее ценой собственной жизни. Странным образом у этой истории оказывается почти счастливый конец — Аделина все же вспомнила о своих обязательствах, пусть даже для нее это означало смерть. И хотя в этом нет особой радости, Марина преподносит все так, что этот поступок кажется по-своему героическим.

Теперь бокал поднимает Восьмой:

— За Гектора и Аделину, — произносит он.

Следующим выступает Девятый. Оказывается, жизнь Девятого пошла наперекосяк из-за его собственной ошибки. Он влюбился в земную девушку, которая тайно работала на могадорцев и завела их с Чепаном в ловушку. Девятый смягчает подробности того, что случилось с ними после того, как их поймали. У меня тоже есть ужасный опыт пребывания в Западной Вирджинии, и тяжелый взгляд Девятого после того, как он заканчивает историю, ни капли меня не удивляет.

— За Сандора, — говорит Джон.

— За Сандора и его шампанское, — добавляет Восьмой, заставляя Девятого немного улыбнуться.

— Знаешь, а ты везунчик, — говорит Пятый Джону, тыча большим пальцем в сторону Сары. — Она тоже могла оказаться шпионкой могов.

— Эй! — отзывается Сара. — Не смешно.

— Они ее вынудили, — ворчит Девятый, вступаясь за девушку, в которую был влюблен. — Ни один человек в здравом уме не захочет работать с этими уродами.

— А вот правительство так не считает… — говорю я, вспоминая агентов, которые перевозили меня из Западной Вирджинии в Далс.

Девятый поворачивается ко мне.

— Говорю же, любой человек, который соглашается работать вместе с этими недокремированными упырями-альбиносами, по определению не может быть в своем уме.

— А может, они на это идут не по своей воле, — размышляет Джон. — Хочется верить, что если бы большинство людей узнали правду, то перешли бы на нашу сторону.

— Я привык не доверять людям, — произносит Восьмой. — Моего Чепана, Рейнольдса, предала женщина, которую он любил. Прошло немало времени, прежде я смог преодолеть это и, в конечном счете, поверить в присущую людям доброту.

Восьмой рассказывает нам, как он научился контролировать свои Наследия и как, в конце концов, вступил в контакт с местными поселенцами, которые поверили, что он воплощение индийского бога Вишну. И, несмотря на то, что могадорцы знали его местонахождение, они не могли напасть на него, поскольку его защищала человеческая армия.

Пятый кивает, изучая Восьмого с таким выражением, будто ему только что открылось что-то новое и удивительное.

— А ты молодец, — говорит он. — Обманул людей, заставил их поверить, будто ты один из их богов.

— Вообще-то я не собирался никого обманывать, — защищается Восьмой. — Я жалею, что не был полностью честным.

— Не стоит, — настаивает на своем Пятый. — То есть, конечно, круто, когда можно завести друзей среди людей, как это получилось у Джона и Марины. Я просто хочу сказать, пусть лучше сражаются за тебя, чем плетут заговоры против тебя, верно? — Он глядит на Девятого. — Лучше все контролировать, чем слепо волочиться за юбками смазливеньких землянок.

Девятый подается вперед, словно вот-вот вскочит с места.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ошибки случаются у всех, — осторожно вставляет Джон, — но нельзя забывать, что у нас с человечеством общий враг, пусть даже люди этого пока и не осознают. В одиночку нам не победить.

— За человечество, — говорю я в шутку и поднимаю бокал. Все тут же поворачиваются ко мне, и я опускаю руку, чувствуя легкую дурноту.

Напряжение длится всего мгновение. Девятый продолжает буравить взглядом Пятого. Элла поднимает руку:

— Я тоже хочу поделиться своей историей, — говорит она.